Джерем Кларксон о любви и ненависти к автомобилям и людям. Впрочем, о любви — это мы погорячились.

Как-то раз я открыл газету и увидел там письмо читателя: "Дорогая редакция! Я ехал на работу на своем велосипеде, как вдруг из-за поворота мне наперерез вылетел красный "Феррари", из окна которого высунулся Джереми Кларксон, прокричал "Купи себе тачку!" и умчался на бешеной скорости". Все это конечно же ложь. На самом деле я крикнул ему: "Купи себе тачку, кисломордый травоядный говнюк!"

В Италии есть только одно ограничение скорости: это максимальная скорость вашего автомобиля.

У тех россиян, которые могут себе позволить летать, есть личные самолеты. А те, которые не могут, сидят в глуши, варят брюкву и не теряют надежды, что в один прекрасный день смогут позволить себе купить машину, которая устарела на 45 лет, даже не успев покинуть стены чертового автосалона.

Когда британец, фанат Top Gear, хочет сфотографироваться со мной, он часами объясняет, как его сын смотрит шоу на канале Dave, как он может пародировать меня и как все в доме молятся на нашу передачу. В России же просто говорят: "Фото". И если у них с собой нет фотоаппарата, то вас просят стоять и ждать, пока они не съездят домой и не возьмут его.

К сожалению, одежда меня интересует, только если в ней кто-то есть.

Большинство американских машин слишком неуклюжи, слишком прожорливы и слишком уродливы на вид, чтобы их могли покупать где-то еще, кроме США.

В Японии люди в пробках просто сидят, словно каменные истуканы. Я даже заинтересовался, как долго они могут просидеть не моргая. А может, они вообще никогда не моргают? Японцы наверняка способны сидеть неподвижно, пока не умрут. Или, может, они уже умерли?

Когда в Италии принимают закон, который итальянцам не по нраву, они не выходят на митинги протеста, а просто игнорируют его. В свою очередь, полицейские, будучи тоже итальянцами, и пальцем не пошевелят, чтобы проследить за его соблюдением.

Чем больше времени проходит, тем сложнее звонить людям, которых ты не видел целую вечность. Если тебе кто-то звонит после пятилетнего перерыва, это означает две вещи. Он остался без работы. Или без жены.

Гоночные машины, которые переделали под использование на обычных дорогах, выглядят смешно. Это все равно что снять порнуху и попытаться отредактировать ее так, чтобы можно было на семейном телеканале показывать. У вас останется где-то полчаса крупного плана с мерзким потным мужским лицом.

Не так давно британские атомные подлодки признали не соответствующими нормам. Даже не знаю, что предположить... Вероятно, там забыли предусмотреть пандусы для инвалидов-колясочников.

Все, что я когда-либо покупал, находится у меня в машине. Люди говорят, что у меня там отвратительный хлев, и отказываются в нее садиться. И это преимущество номер один. Преимущество номер два состоит в том, что, если мне что-нибудь понадобится, оно всегда под рукой. Вот, например, три дня назад у меня жутко разболелась голова, и все, что мне надо было сделать, — это запустить руку под сиденье машины и пошарить там как следует. Минут через пять я обнаружил таблетки от головной боли!

Мне недавно сказали на BBC: если я сделаю еще хоть одно неполиткорректное замечание, не важно где и когда, меня тут же уволят. Знаете что, даже архангел Гавриил, наверное, не смог бы жить под таким давлением!

Этот автомобиль использует литр бензина только на то, чтобы разогнаться до второй скорости. Потом еще и еще... В общем, он мог бы больше раздражать защитников окружающей среды, только если бы ездил на порезанных дельфинчиках.

Америка — это 250 миллионов мудаков, которые сами себе запретили употреблять слово "мудак".

Ненавижу машины, которые напоминают мне Брежнева!

Основная задача любой современной музыки — вывести из себя родителей.