Мы с моей толстой задницей имеем солидный портфолио разнообразных приключений, которые я боюсь и ненавижу, а она притягивает. Мы славно куролесили в совместной нашей юности - я сдуру, она с еще большей дури - но, к счастью, без особых потерь или увечий. Наперсница моя и сейчас время от времени впадает в детство, не давая мне вянуть и стареть. Она без устали притягивает экстрим, черт бы его побрал, сублимируя его из любой полуподвижной рутины. У меня все время что-то происходит, просто ФБ - не место для хвастовства и жалоб сугубо бытового свойства. Я так считаю (и, видимо, заблуждаюсь).

Но сегодняшнее приключение было особенным, и оттого заслуживает пересказа.

Как раз потому, что сам я в нем - персонаж страдательный и пассивный. А у истинных героев нет имен. Точнее, есть, просто я их не потрудился запомнить.

Около полудня на своем коньке-горбунке приехал к родителям и пересел в их "кроссовер", чтобы вместе отправиться за покупками: отец после инсульта уже не водит, так что я теперь кручу обе баранки. Веду ее с наслаждением - такую сильную, послушную, комфортную. Классный автомобиль, банзай, самураи!

Миновали Сгулу по 40-му шоссе, и в приближении к следующей развязке Ярконим я вдруг услышал зловещий стук из-под капота. О, я хорошо знаю этот стук! Это дает прощальный салют всеми своими цилиндрами умирающий движок.

Тем временем отказали тормоза и заклинило руль. Я каким-то чудом вытолкнул машину на обочину и не помню, как остановил. И тут из-под капота повалил дым. Я быстренько выволок наружу своих стариков, которые еще не понимали, что произошло, и отогнал их подальше. Из-под капота полез во все стороны огонь. И в этот момент я с тоской осознал, что не знаю, как и что надо делать дальше.

И вот стою я на обочине рядом с объятой пламенем машиной, дурак дураком, голова дезертировала на сторону задницы и обе они оттуда с интересом наблюдают за оставшимися частями тела.

Наверно надо звонить пожарным, но я номер не помню, и сотовый не реагирует на прикосновения. Солнце в зените, экран черный, к тому же пот на него капает с лица. Красота!

И тут сама собой началась спасительная движуха. Первым подъехал мужик на мотороллере, оказавшийся пожарным по дороге домой. За ним - парамедик на мотоцикле, потом еще один мотоциклист - спасатель по армейской профессии. Из двух грузовиков водилы передали огнетушители, и ребята взялись за дело. Третий мотоциклист сгонял в ближайший киоск и привез ледяной воды и десяток стаканов, чтобы всех напоить - жара египетская! Притормозила молодая женщина и предложила отвести родителей домой - и отвезла. Хотя ехала в противоположном направлении.

Еще один человек остановился и подошел с предложением помощи. Он оказался страховым агентом, который внятно, на пальцах объяснил, что следует делать дальше.

И уже потом примчалась пожарная машина и погасила то, что не одолели огнетушители.

Все - пожарники, спасатели и просто проезжие - первым делом интересовались нашим самочувствием и предлагали отвезти в приемный покой, если что, или домой. Видимо, вид дятла с закопченной физиономией и двух беспомощных старичков вызывал-таки беспокойство.

Последним притормозил броневик Управления тюрем, весь в решетках, начиная с лобового стекла. Изнутри поинтересовались нашим здоровьишком и предложили подвезти. Я поблагодарил и отказался.

Уже когда наше авто приняло свой окончательный вид, приехала полиция. Девушка в форме полицейского сапера сняла показания и поехала дальше по своим экстремальным делам.

Наши спасители, убедившись, что опасность миновала, разъехались по своим делам. Я вновь остался один на обочине.

И тогда наступил час падальщиков. Из тягача-платформы, перевозившая легкий экскаватор, вышел водила-бедуин (вся строительная техника - бедуинская), молча деловито сфотографировал остатки машины со всех мыслимых точек и так же молча отбыл. Не знаю, зачем ему это. Возможно, ржавеет на каком-то стойбище в Негеве угнанный у евреев "кроссовер". Теперь его снабдят чужим номером и впарят арабам в Галилее или вообще в ПА. Не знаю. Я со своими проблемами его не интересовал.

Потом приехал ворчливый араб-эвакуатор и со второй попытки сумел поднять машину на платформу. Отказался подбросить меня до городской черты и умчался в противоположную от нужного гаража сторону. То есть, вместо юга поехал на север.

Подозреваю, затем лишь, чтобы не брать меня в кабину. Ну ладно, у меня к нашим меньшинствам претензий нет. Потому что нет никаких ожиданий: они и по отношению к своим ведут себя так же, или хуже. Знают, ругают себя, иронизируют над собой - и все равно ведут себя по-свински.

А вот поведением своих соплеменников я как раз тронут. И именно до глубины души.

Судите сами: это было не ДТП с пострадавшими, когда каждая лишняя минута может стоить кому-то жизни.

Это, в общем, пусть и не заурядный, но все-таки всего лишь инцидент на дороге, когда все целы и более или менее в порядке. И тем не менее все эти люди сочли нужным взять паузу в своей, не сомневаюсь, весьма насыщенной жизни, чтобы делом и словом помочь попавшим в беду нам. И это была не только экстренная, но и рискованная помощь: машина вполне могла взорваться через пять-десять минут (уже потом я почуял запах разлившегося под днищем бензина).

Здесь не было места показухе, никто не распускал павлиний хвост и не играл на повышение самооценки. Просто так они воспитаны - в семье, в школе, в армии. На это они заточены. При всем своем неумеренном эгоизме (тоже следствие воспитания) и повышенной вздорности, средне-взятый израильтянин, особо не задумываясь, всегда придет на помощь попавшему в беду и не пройдет/проедет мимо. Поддержит оступившегося. Поднимет упавшего. Перевяжет раненого. Подвезет и солдата, и "авреха" (хотя, казалось бы...), да еще и накормит-напоит по пути.

В другое время и в иных декорациях мы вполне могли бы зацепиться языками с любым из моих спасителей по ничтожнейшему бытовому поводу и разойтись, дыша огнем. Могли схватиться не на шутку на какую-нибудь хрень - политическую тему, да хоть "Только не Биби" - до пены из носа, до драки, до гражданской войны на пальцах. Но стоит кому-нибудь из нас попасть в беду, помощь придет даже от самого далекого из ближних.

Понятно, что корень такого отношения к ближнему - в религиозном миропонимании с его обязательными "мицвами", в столетиях общинно-племенной муштры, нацеленной на выживание народа. Даже если до многих - да хоть меня самого, - эти простые истины доходят в отраженном и многократно преломленном виде. Но, попав в эту молекулярную решетку сочувствия и взаимопомощи и прожив здесь достаточно долго, ты с удивлением замечаешь, что меняешься сам. Что сама эти животворящая среда способна проделать бреши в советской еще закалки коросте цинизма и равнодушия. "Они меняются!" - восклицали по сходному поводу герои "Соляриса" и "Зеркала для героя", хотя на самом деле менялись и сами.

После многих лет жизни среди израильских евреев я уже не могу оставаться инертной субстанцией. Мне уже не все равно! И неудобно как-то, совестно грести все только под себя и не делиться с ближним. А мы тут все ближние, ближе не бывает. И мои многождыюродные братья доказывают это каждый черный день. Мы не чужие друг другу. Это мое племя!

На закуску - еще одно приключение, прошлогоднее.

Понесчастилось угодить в приемный покой госпиталя "Шиба" ("В десятке лучших больниц мира!" - каркают дрессированные вороны у парадного входа) с неизвестной медицинской науке хворью (это когда голова за пару часов превращается в тыкву для Хэллоуина, но ничего при этом не болит и не чешется). Пока меня исследовали и совещались с отечественными и иностранными светилами, наступила ночь. Оставаться ночевать я не хотел, тем более, что до дома два с небольшим километра. И я пошел домой. Да только не учел, что в этот час нет уже не только автобусов, но и такси, и вообще машин. К тому же села батарея в сотовом, так что и такси и вызвать.

И вот плетусь я по пустынной улице, едва волоча ноги после каких-то таблеток и уколов, и слышу позади звук приближающегося автомобиля. Однако машина остановилась сзади, рядом с одним из домов, и водитель, совсем молодой парень, подхватив пакеты, пошел к подъезду. Я чертыхнулся и заковылял в прежнем направлении. И вдруг слышу сзади:

- Эй, мужчина, тебя нужно куда-нибудь подвезти?

- Спасибо, друг, мне тут пару километров пешком. Ты же домой вернулся? Отдыхай, я как-нибудь дойду.

И иду дальше. И слышу, как он возвращается к машине, заводит двигатель и догоняет меня.

- Садись, садись, я же вижу, что ты едва ходишь! Из больницы? Ну я же вижу!

Довез до дома, а когда я попытался расплатиться, категорически отказался брать деньги.

- Я твой должник! - говорю ему. - Как тебя зовут?

- Авишай. Знаешь что? Сделай для меня кое-что.

- Канечно, Авишай! Чем я могу быть тебе полезен?

- В следующий раз, когда увидишь, что какой-то человек, неважно кто, нуждается в помощи, не откажи ему в помощи. Договорились?

Мы скорее всего больше никогда не встретимся с этим Авишаем, а если встретимся, то не узнаем друга. Но знаете что? Что-то во мне сдвинулось в ту ночь. Я все время вспоминаю этого парня, и выполняю данное обещание по мере сил. Не скажу, сколько и при каких обстоятельствах. Потому что это чужие приключения, а мне хватает своих.